Волгоградка продала дом, чтобы найти пропавшего в Чечне мужа

Аману почти пять и своего отца он видел лишь на фото. На вопрос «Где твой папа?» мальчик спокойно отвечает: «В Чечне». Аман верит, что скоро он вернется, привезет игрушек и горы вкусняшек. А мама Амана уверена, что ее любимый пропал, а не дезертировал.

Надежда на семью

В свои 28 лет Айгуль Мукашева учится на последнем курсе Волгоградского социально-педагогического университета. Руководство университета выделило комнату в общаге, помогло устроить Амана в садик, чтобы Айгуль могла получить диплом и начать работать воспитателем.

– Мне пришлось прервать учебу на несколько лет. Беременность, поиски мужа, декрет. Сейчас моим одногруппницам чуть больше двадцати, мне кажется, я старше их на несколько жизней.

Когда Айгуль училась в 10 классе, внезапно умерла ее мама. Из родственников остался только дядя, который и взял племянницу на воспитание. Трудолюбивая и улыбчивая девушка помогала по хозяйству, успевала в учебе и мечтала уехать из родного Быковского района в Волгоград.

– В 2007 году я поступила в педагогический колледж. Денег не хватало, работала, как и многие студентки, официанткой. После колледжа поступила в университет. А в 2010 году судьба свела меня с Умой, – вспоминает девушка.

Первый мужчина

Айгуль росла без отца и только мечтала о мужской заботе. Умербек стал для нее примером мужественности и воплощением надежды на большую крепкую семью.

– Он отслужил в армии и пошел по контракту. Хотел, чтобы я ни в чем не нуждалась, а найти работу на гражданке с нормальной заработной платой было практически невозможно, – объясняет Айгуль.

Через месяц после месяца знакомства Ума повез Айгуль знакомиться с семьей в Палласовский район. Согласно традиции казахов, это все равно что сватовство, назад дороги нет – только свадьба. Ее и сыграли летом 2010 года.

– Я всегда думала, что если выйду замуж, все плохое сразу останется позади, – говорит Айгуль. – Будет свой дом, много детей, не будет страданий и боли.

Однако осенью 2011 года Ума бесследно пропал.

Верность и поиск

Когда Айгуль забеременела в первый раз, гуляли две деревни в Палласовском и Быковском районе. Но плод оказался слабым, а беременность замершей. Ума как мог успокаивал, баловал жену. А потом его вновь отправили по контракту в Чечню.

– Мы созванивались почти каждый день. Когда я сообщила ему, что беременна мальчиком, он с настороженностью спросил – почему один? Мы с ним из двойняшек, поэтому тоже ждали двойню. Он обещал приехать в отпуск. За пару дней до исчезновения я с ним беседовала, Ума очень переживал, что руководство отказывается подписывать рапорт. А 2 октября он исчез, – восстанавливает хронику событий Айгуль.

Встревоженные родственники наперебой звонили в часть, где служил Ума. Командиры путались в показаниях, кто-то говорил, что рапорт на отпуск был подписан и он в отпуске, кто-то утверждал, что он ушел из части самостоятельно. Но факт оставался фактом – человек исчез, оставив все свои документы и одежду в прикроватной тумбочке, никому не сказав о своем местонахождении, даже любимой жене.

– На нервной почве у меня открылся сильнейший токсикоз, почти всю беременность я провела на хлебе с солью. Переживала, что ребенок может пострадать. Врачи советовали лежать на сохранении, пока не рожу, но я не могла сидеть на месте, – говорит Айгуль.

На последние деньги девушка купила принтер и превратила комнату общежития в типографию. В военную прокуратуру и суды полетели письма с просьбой содействовать в поиске Умербека. В Волгограде не осталось ни одного пустого столба, где бы не появилось объявление о его пропаже. Но попытки ни к чему не привели.

– После родов я приняла решение ехать в Грозный, искать его своими силами, – продолжает девушка. – От мамы у меня остался дом, который давно нужно было продать. Первые же клиенты купили его за 100 тыс. рублей и на эти деньги мы со свекровью поехали в Чечню.

Дорога на восток

Тот факт, что казахи и чеченцы приверженцы одной религии – не говорит об их братстве. По словам Айгуль, мусульманином считается тот, кто носит под одеждой тумар – кожаный талисман в виде треугольника, внутри которого зашиты тексты священных молитв. Вместе с документами Ума оставил с вещами и этот оберег. Ни одну из молитв мужчина не знал наизусть. Для ортодоксальных чеченцев такой человек не считается мусульманином.

– В Чечне мы проехали все ближайшие от Грозного аулы, расклеивали объявления, опрашивали людей. В конце нашего двухнедельного пребывания, была лишь одна зацепка. Кто-то сказал, что у одного богатого человека был похожий на Уму работник, – тараторит Айгуль. – Но когда мы пришли в его дом, ничего не нашли. Так с пустыми руками и отправились обратно.

Побывали женщины и в части. Руководство обращалось с ними по-хамски, обвиняя в пособничестве дезертиру.

– Когда мы вернулись домой, у нас в районе возле полицейского участка на доске с преступниками появилась фотография Умербека. Он в федеральном розыске как военный преступник, – вздыхает девушка. – Никакие доводы о том, что человек не мог убежать без документов и не выходить на связь, не работают. Меня каждые полгода вызывают к следователю и всячески пытаются добиться признания, что я с ним общаюсь, что он давно вернулся…

В это же время маленькому Аману, родившемуся с пороком сердца, понадобилось срочное хирургическое вмешательство. Малыша прооперировали и дали инвалидность. В 22 года Айгуль осталась одна с ребенком-инвалидом на руках.

Не терять надежды

Айгуль обладает тонкой восточной красотой. Ростом в 150 см она похожа на японскую статуэтку. Девушка признается: мимо ходят толпы кавалеров, только ей никто не нужен, она ждет своего Уму.

– Когда он пропал, мы обращались к разным гадалкам и ясновидящим, цеплялись за любую возможность, – говорит девушка. – Тогда одна из них сказала, что он жив, у него что-то с памятью и он у кого-то в рабстве. Я склонна придерживаться этой версии, мне с ней легче. Ведь сколько историй было в «Жди меня», когда спустя 15–20 лет люди сбегали с кирпичных заводов и возвращались в семьи. Я буду его ждать, я верю, он вернется и мы погуляем похлеще, чем на свадьбе!