Учимся готовить высококалорийную солдатскую похлебку

Военно-полевая кухня отлично описана в повести советского писателя Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда».

Сухари, тушенка и сало

Книга Некрасова стала одной из первых художественных книг о войне, написанных непосредственными участниками боевых действий настолько правдиво, насколько это было возможно в условиях того времени. Она определила целое литературное направление «лейтенантской прозы» и объединяет произведения, авторами и героями которых были молодые фронтовики, по большей части лейтенанты, на собственном опыте познавшие «окопную правду».

«– Когда кончится война, – сказал он, – я поеду домой и построю себе дом в лесу. Бревенчатый. Я люблю лес. И вы приедете ко мне и проживете у меня три недели. Мы будем ходить с вами на охоту и рыбу ловить…

Я улыбнулся:

– Почему именно три недели?

– А сколько же? – Валега удивился, но лицо его ни на йоту не изменилось. Он все так же попыхивал трубочкой и равнодушно мешал кашу.

– Вы больше не сможете. Вы будете работать. А на три недели приедете. Я знаю такие места, где есть медведи, и лоси, и щуки по пятнадцать фунтов весом. У нас хорошие места на Алтае. Не такие, как здесь. Сами увидите, – он вынул и облизал ложку. –

И пельменями я вас угощу. Я умею делать пельмени. По-особому, по‑нашему.

На этом разговор и кончился.

Сейчас я смотрю на него и спрашиваю:

– Ну как, Валега, когда же мы твоих пельменей попробуем?

Он даже не улыбнулся.

– Мяса такого нет. И приготовить его здесь по‑настоящему нельзя.

– Значит, до конца войны ждать будем?

Он ничего не отвечает и продолжает шагать. Ботинки ему непомерно велики – носки загнулись кверху, а пилотка мала: торчит на самой макушке. Я знаю, что в нее воткнуты три иголки с белой, черной и защитного цвета нитками».

Нормы продовольственного снабжения Красной Армии были изложены в постановлении Государственного комитета обороны от 12 сентября 1941 года. Питание на фронте было лучше, чем в тылу, но и здесь нормы были разные для боевых частей и для тыловых частей действующей армии. Например, красноармеец на передовой должен был получать в день 800 г ржаного хлеба (с октября по март на 100 г больше), 500 г картофеля, 170 г капусты, 115 г моркови, свеклы и лука, 140 г крупы, 30 г макарон, 150 г мяса, 100 г рыбы, 50 г жиров и 35 г сахара. В период с декабря по февраль дополнительно выдавалось свиное сало по 25 г в сутки на человека. Также среднему и высшему начальствующему составу полагались надбавки: еще по 40 г сливочного масла или сала, 20 г печенья, 50 г рыбных консервов, 25 папирос или 25 г табака в сутки. Но из‑за проблем с поставками полевая кухня часто кормила солдат совсем по другому меню.

«Вторую неделю по Волге идет сало, или шуга, как ее здесь называют. Сообщение с левым берегом осложняется. Боеприпасов не хватает. Батареи на этом берегу – артиллерийские и минометные – получают строгие лимиты на снаряды, а ночной тревожащий огонь из винтовок вообще запрещается. Артиллеристы воруют друг у друга снаряды.

С продуктами тоже неважно. Снабжают нас «кукурузники». Сбрасывают по ночам завернутые в рогожу тюки с сухарями и концентратами. Адресатом считает себя всякий находящийся по эту сторону Волги. Кто увидел, тот и забрал, кому свалилось на голову – тот и хозяин. «Чумаковцы» – разведчики – проявляют бешеную активность. Раза два Чумака вызывают к самому комдиву. Оттуда он приходит злой и красный.

– Отдай этим соплякам из сорок пятого два мешка сухарей, – бросает на ходу старшине, – и скажи, что в следующий раз морду им наклепаю, если так вести себя будут.

И старшина ворча вытягивает мешки с сухарями – в углу у него целый склад.

Так идет жизнь».

Также стоит упомянуть о «фронтовых 100 граммах». Приказом № 0320 от 25 августа 1941 г. введена норма выдачи водки «О выдаче военнослужащим передовой линии действующей армии водки по 100 грамм в день». В Закавказском фронте вместо 100 г водки выдавали 200 г вина крепленого или 300 г сухого вина.

«У Валеги характер диктатора, и спорить с ним немыслимо. А вообще это замечательный паренек. Он никогда ничего не спрашивает и ни одной минуты не сидит без дела. Куда бы мы ни пришли – через пять минут уже готова палатка, уютная, удобная, обязательно выстланная свежей травой. Котелок его сверкает всегда, как новый. Он никогда не расстается с двумя фляжками – с молоком и водкой. Где он это достает, мне неизвестно, но они всегда полны».

Иногда солдатский стол пополняется собранными ягодами, пойманной рыбой или трофейными немецкими консервами.

«Он умеет стричь, брить, чинить сапоги, разводить костер под проливным дождем. Каждую неделю я меняю белье, а носки он штопает почти как женщина. Если мы стоим у реки – ежедневно рыба, если в лесу – земляника, черника, грибы. И все это молча, быстро, безо всякого напоминания с моей стороны».

«Девятнадцатого ноября для меня день памятный. День моего рождения. В детстве он отмечался пирогами и подарками, попозже – вечеринками, но так или иначе отмечался всегда. Даже в прошлом году в запасном полку в этот день мы пили самогон и ели из громадного эмалированного таза кислое молоко.

На этот раз Валега и Лисагор тоже что‑то затевают.

…Лисагор не унимается. В голосе у него появляется даже жалобная нотка.

– Но обидно же, Господи, обидно же! Ты посмотри на стол. В кои‑то веки собрались по‑человечески именины отпраздновать, и все теперь в тартарары летит!

Стол действительно неузнаваем. Посредине четыре уже раскупоренные поллитровки, нарезанная тонкими эллиптическими ломтиками колбаса, пачка печенья «Пушкин», шоколад в коричневой с золотом обертке, селедка и гвоздь всего угощения – дымящееся в котелке, заливающее всю землянку ароматом мясо.

– Ты понимаешь, зайца, настоящего зайца Валега достал. На ту сторону специально ездил. Чумак должен был прийти. Молоко сгущенное, твое любимое… Ну, что теперь делать? На Новый год оставлять? Так, что ли?

Что и говорить, куда приятнее сидеть и жевать зайца, запивая его вином, чем лезть на передовую под пули. Но ничего не поделаешь, оставим пока зайца. Слишком долго ждали мы этого наступления, почти полтора года, шестнадцать месяцев ждали… Вот и пришел он наконец, этот день…

Мы наливаем себе по полстакана и, не чокнувшись, выпиваем. Закусываем зайцем. Он немного жестковат, но это, в конце концов, не важно. Важно, что заяц. Настроение несколько улучшается. Лисагор даже подмигивает».

Кулеш с грудинкой

Сегодня мы приготовим простое и сытное блюдо – кулеш.

«Солдаты толкутся у котла с кулешом. Как всегда, ворчат, что мало наливают. Трясут яблони. Я встаю и подхожу к Ширяеву. Он сидит и чистит пистолет. Рядом сохнут портянки.

– Будем трогаться, что ли?

Сощурив глаза, Ширяев рассматривает на свет ствол пистолета.

– Вот хлопцы покушают, и двинем. Минут двадцать, не больше».

В интернете часто упоминается кулеш по рецепту 1943 года. Для его приготовления нам понадобится: 500‑600 г грудинки на костях, 3‑4 картофелины, 250‑300 г пшена, 1,5‑2 литра воды, 3‑4 луковицы.

1. Срезать мясо с костей, кости поставить варить на 15 минут.

2. Насыпать в кипящую воду промытое пшено и варить до готовности.

3. Почистить картофель, нарезать крупными кубиками и добавить в кастрюлю.

4. Репчатый лук очистить и мелко порезать. На сковородке обжарить мясную часть грудинки с луком и всыпать в кулеш. Варить еще минуты 2‑3 и можно подавать.

Получается то ли густой суп, то ли жидкая каша. Приятного аппетита!

Вероника Скворцова © Фото автора, ИД «Волгоградская правда»