Сталинградская битва Григория Чухрая: "Война научила меня не отделять свою судьбу от судьбы народа"

Окончание. Начало в №№ 4, 5

Страницы автобиографии режиссера, посвященные Сталинградской битве, комментирует Ирина Скорченко, специалист музея-заповедника «Сталинградская битва».

С девушками против танков

Выходя из окружения, дивизия рассыпалась на мелкие отряды. Нужно было прорваться сквозь кольцо противника. Отряд, в котором идет Чухрай, то и дело встречается с немцами, которые провоцируют советских солдат на бой, чтобы те истратили последние боеприпасы. Через станицу Савинскую отряд добрался до Пятиизбянки. Оказалось, что хутор занят немцами. Прорвавшись, наши бойцы переправились на другой берег и оказались в Прудбое.

«Командование выделило нам участок обороны в шесть километров, – пишет Чухрай. – Немцы в это время не очень давили на нас. А мы симулировали, что нас много, перебегая с позиции на позицию и открывая оттуда огонь. Были потери и у нас, и у них, но это не шло ни в какое сравнение с той мясорубкой, которую пришлось испытать в Большой излучине Дона». В начале сентября события перемещаются в Ежовскую балку, откуда Чухрая направили в военно-полевое управление Сталинградского фронта. Здесь ему поручили сопровождать отряд девушек-связисток.

"Вмиг разгрузили машины, влезли в кузова, и вот мы уже катим по дороге на Сталинград. Я стою в кузове передней машины над кабиной. Смотрю вперед, – вспоминает Чухрай. – Что-то появилось на горизонте: кусты не кусты… Да это же танки! Наши? Нет, не наши – немецкие".

Схоронившись в овраге, бойцы избежали стычки и отправились дальше. На окраине Сталинграда их задержал заградотряд, откуда Чухрай повел связисток к переправе. Своей очереди они ждали в подвале сталинградского универмага. На полках валялось много разных никому ненужных предметов: пуговицы, рулоны ненужной пластмассы, вспоминает Чухрай.

– Это уже начало уличных боев, период с 13 сентября 1942 года, когда противник прорвался в Сталинград, – комментирует Ирина Скорченко. – Конечно, тогда штаб армии Паулюса еще не располагался в подвале универмага. Переправ в районе города было несколько, судя по всему, речь идет о центральной переправе в районе музея-панорамы «Сталинградская битва».

"Либо ты, либо тебя"

Выполнив задание, Чухрай отправился в родную 33-ю дивизию. По дороге он встретил троих гражданских, которые, несмотря на ранее утро, были уже пьяны. Заплетающимися языками они то и дело спрашивали капитана, который был с ними: «Скоро будем взрывать?». На вопрос Чухрая о том, что собирались взрывать, ответили, что спиртоводочный завод.

– Все было подготовлено к тому, чтобы взорвать заводы, если немцы захватят город, – объясняет Ирина Скорченко. – Городским комитетом обороны были разработаны все необходимые меры по ликвидации промышленных предприятий в случае необходимости. Однако уничтожены заводы не были, многие продолжали работать. Например, тракторный завод функционировал вплоть до того, пока бои не начались практически на территории цехов.

В районе элеватора шел ожесточенный бой. «Меня часто спрашивали: а вы убивали? И удивлялись, когда я отвечал утвердительно, – пишет Григорий Наумович. – Меня оскорбляло это удивление. Люди, не знающие войны, не пытаются вникнуть в ее законы. Здесь либо тебя убьют, либо ты убьешь. Они хотели бы, чтобы я был убит? Я хотел жить <…> Жизнь человека (особенно доброго и трудового человека) бесценна. Среди немцев тоже были люди, достойные жить, рассуждают «гуманисты». Как же можно стрелять в таких людей? Но солдат, пришедший в чужой дом с оружием, чтобы ограбить хозяина и сделать его своим рабом, такой солдат, какими бы качествами он ни обладал, есть часть машины, созданной для того, чтобы грабить, убивать и как часть этой машины достоин убийства. Речь шла не обо мне, а о моем народе, о моих родителях, о моей невесте, о моей стране, о ее богатствах, созданных трудом бесчисленных поколений. За них я готов был умереть и считал себя вправе стрелять. И стрелял».

Булочки со стеклом

– 33-я дивизия понесла огромные потери. Первоначально она состояла из 10 тыс. человек. По некоторым данным, в живых осталось около 700 человек. Чухрай называет 240, – рассказывает Ирина Скорченко. – В сентябре 1942 года остатки дивизии отправили на левый берег Волги на переформирование. Так поступали с соединениями, потерявшими значительную часть состава. Чтобы сохранить боевую единицу с тем же номером, ее отправляли на переформирование.

После переформирования в Тамбове 33-я дивизия вновь направлена на Сталинград.

"Нас выгрузили на станции Котлубань и приказали совершить марш-бросок на 70 километров. Нас торопили. Для скорости выдали лыжи, на них можно быстро передвигаться, – вспоминает режиссер. – Но снег был покрыт неровной ледяной коркой. Двигаться на лыжах было трудно. Сняли лыжи, погрузили на них всю свою амуницию и оружие и таким образом 70 километров преодолели в срок. Теперь мы были во внешнем кольце окружения сталинградской группировки немцев".

– Дивизия вновь оказалась в Сталинграде уже в период контрнаступления. Воины 33-й гвардейской отражали атаки группировки Манштейна, задачей которой было прорвать кольцо окружения вокруг немецких войск. Это были ожесточенные, кровопролитные бои, противник был остановлен буквально в 40 км от окруженных войск Паулюса. Получается, что дивизия, в которой сражался будущий режиссер, отличилась на обоих этапах битвы: оборонительном и наступательном.

«Нам нельзя задерживаться. Вперед! Вперед к Ростову – надо заблокировать немцам отход. Не знаем ни дня ни ночи. Отдохнем и снова вперед, – пишет Григорий Чухрай. – Неожиданно получаем приказ перейти в станицу Раздоры: там ночью казаки перерезали Первый гвардейский корпус и оголили фронт. По дороге попался большой хутор, зашли в теплые помещения, отогрелись и снова в дорогу. Гостеприимные хозяева дали каждому по теплой, только что испеченной булочке. Когда прошли три километра, Кирмас, чтобы быстрее остудить булочку, переломил ее пополам. И вдруг закричал: «Ребята, не есть булочки! Там толченое стекло!».

– Как известно, многие казаки существенно пострадали от советской власти, – комментирует Ирина Александровна. – Традиционно они были зажиточным сословием, со своей землей, скотом, своеобразным уставом. Все блага, которые они имели, коммунистическая власть отняла. Поэтому некоторые казаки воспринимали приход немцев как освобождение от советского строя. Конечно, были те, кто переходил на сторону вермахта, в том числе, и какая-то часть донских казаков. Немецкая пропаганда активно работала в этом направлении. Очевидно, Чухрай встретил ту часть казаков, которые «сочувствовали» немцам.

Вместе с тем, отмечает эксперт, многие представители вольного народа вступили в ряды красноармейцев. На территории Сталинградской области даже была сформирована 15-я Донская кавалерийская дивизия, большую часть которой составляли казаки. В составе этой дивизии доблестно сражался, например, наш знаменитый земляк Константин Недорубов, удостоенный звания Героя Советского Союза.

"Доходиловка"

Вскоре в бою под хутором Краснодонским Григорий Наумович был тяжело ранен. Большой осколок снаряда попал ему в область правой лопатки и проник в легкое. С этого начинается глава автобиографии под названием «Борьба за жизнь». Чухрая отправили в госпиталь, который располагался то ли в клубе, то ли в кинотеатре у станции Котлубань. Как пишет сам режиссер, его определили в комнату для умирающих – так называемую "доходиловку". "За то время, что я лежал в «доходиловке», мои соседи по палате умирали, не приходя в сознание. Последним умер мой сосед-сердечник", – вспоминает Григорий Наумович.

Несмотря на мрачные прогнозы, Григорий Наумович не умер. Его перевели в один госпиталь, в другой, третий... О дороге в Ленинск режиссер вспоминал: «Ехали через Сталинград. Город – сплошные руины. Только дороги были расчищены от битого кирпича. Среди руин пылали огромные костры: это сжигали трупы немцев. Их складывали в штабеля, обливали горючим и поджигали. Зрелище не из самых приятных. От огня трупы оттаивали, и казалось, что они шевелятся. Мне и без того было дурно, а от этого кружилась голова и тошнило. К небу от огня поднимались столбы черного дыма, пахло паленым мясом. «Чистилище!» – промелькнуло в моем сознании».

– Уборкой трупов занимались специальные отряды, но к этому могли привлекать и жителей города, – рассказывает Ирина Александровна. – После окончания боев Сталинград представлял собой одно большое кладбище. Наступала весна, и меры нужно было принимать срочно, чтобы избежать эпидемии.

Всю боль вложил в сценарий

Сталинградская битва Григория Чухрая заканчивается, когда поезд увозит его в челябинский госпиталь. На последних страницах автобиографии, в «Послесловии» он размышляет о войне в его жизни: «Она совпала с моей юностью и была самым ярким явлением моей жизни. Она научила меня не отделять свою судьбу от судьбы Родины и народа, знать цену каждого клочка родной земли, оплаченную жизнями и кровью бесчисленных поколений. На войне наиболее ярко и контрастно проявляются характеры людей и их поступки. Все мои фильмы, в разной степени, построены на опыте, полученном на войне. Во мне всегда жила боль потерь. Мы потеряли на этой войне миллионы людей. Память о них для меня свята. Для того чтобы понять, что значит потерять миллион человек, нужно пережить и понять, что значит для мира потеря одного хорошего человека. Об этом я рассказал в своем фильме «Баллада о солдате».

Во время Сталинградской битвы Григорию Чухраю был всего 21 год.

Анастасия Рожкова