Владислав Мамонтов: «Жить хочу в своей эпохе»

Что может быть увлекательнее археологии? Мечта о романтике раскопок, таинственных артефактах и уникальных сюрпризах многовековой давности, наверное, была у каждого из нас. Но многие ли смогли ее реализовать?.. Наш сегодняшний гость – человек удивительной судьбы и знаний, кандидат исторических наук, профессор, археолог Владислав Иванович Мамонтов.

– История вашей семьи накрепко связана с нашим городом...

– Двухэтажный дом Мамонтовых располагался на улице Невской. Задолго до революции его построил мой прадед. У деда, Андрея Меркурьевича, было 15 детей. Однажды, находясь в командировке, в Саратовском архиве я взял дело мещанина Мамонтова Александра Андреевича, дяди, который в 1905 году в 16-летнем возрасте закончил свой путь в царицынской жандармерии, на Голубинке. Юноша состоял в подпольной молодежной организации эсеров, расклеивал листовки, призывающие к свержению царизма. В деле я обнаружил страничку медэкспертизы, где сказано, что он якобы облил себя керосином и, получив обширные ожоги, скончался. На самом деле его забили жандармы. Другой дядя погиб в 1914 году на Первой мировой войне, третий умер от сыпного тифа четыре года спустя.

– Вы так подробно знаете историю своей семьи. Не стремление ли разобраться в собственных корнях подтолкнуло вас к выбору профессии?

– Я всегда расспрашивал родных, но теперь сожалею, что многого не разузнал. Помню, с каким восхищением бабушка рассказывала про деда: красавец двухметрового роста, блондин, голубые глаза. Он служил семь лет в лейб-гвардии его Императорского величества. Дед имел несколько «Георгиев» и даже христосовался с царицей и царем, когда они приезжали на Пасху в казармы взвода, где он служил. Царские подарки – пасхальное мраморное яйцо и чайник с чайницей – к сожалению, были утеряны. Удивительно, но после революции дом и кузню не отобрали. На стене так и осталась висеть похвальная грамота с ликами царей, выданная дяде по окончании реального училища с отличием. Мне говорили: «Вот смотри, как твой дядя учился, и ты так учись!» Правда, в кузне при советской власти устроили магазин по продаже скобяных изделий и сельхозпродуктов. Позже каменное сооружение не раз спасало жизни людей во время бомбежек, а еще – кованные дедом двери. В мирное время местная детвора любила кататься на них, а когда бомбили Сталинград, они, положенные на блиндаж, спасали от обстрела. Мне тогда было шесть лет.

– Вы помните, как для вас началась война в Сталинграде?

– Помню страшную бомбежку 23 августа 42-го. Воздушную тревогу объявили в начале дня, но все продолжали заниматься своими делами. Из немецких истребителей полетели листовки. Мама выбежала из ворот, чтобы поймать их, потому что это была хоть какая-то информация, пусть и из вражеских рук. Послышался мощный гул – со стороны Мамаева кургана разворачивалась армада немецких бомбардировщиков. Я кинулся в дом, меня спрятали под большой стол, тут же легли тетушки, прикрыв меня. Окна моментально вылетели, раскрылись двери: осколки врезались то в подоконник, то в пол. Бабушка молилась, крестилась. Выйдя потом на улицу, мы не узнали своего города – все горело, стоял запах горелого зерна с элеватора. Люди, плакали, увидев то, что осталось от их домов. В толпе мы увидели маму, она бомбежку пересидела у соседей в блиндаже. В ее руке была зажата листовка с кроваво-красным пятном в центре: рядами по кругу располагалась немецкая военная техника, в центре в кровавом месиве была изображена наша техника, убитые люди, и было написано, что для Сталинграда пришел последний день, сдавайтесь. Все наши соседи и мальчик, с которым утром я играл, были убиты. Тогда я впервые увидел смерть. В конце войны в звании капитана вернулся отец и был назначен председателем постройкома «Сталинградстроя». На этой должности полагался дополнительный паек – я тогда впервые за голодные годы поел досыта.

– Владислав Иванович, чем запомнились школьные годы?

– В первый класс я пошел в поселке Алексиково Новониколаевского района. Первая и единственная похвальная грамота была получена именно там. Потом учился в 8-й школе, ныне лицей № 5, на улице Мира, у Бориса Вениаминовича Бриккера, прекрасного директора и человека с большой буквы. Я всегда был очень активный: занимался в драмкужке, играл на домре, в струнном оркестре, состоял в предметных кружках. Захлестнула меня история и театр. Я сыграл почти 30 ролей! Сцена захватила. Еще бы, ведь из женской школы приходили девчонки на спектакли.

– И все же сцену вы покинули ради археологии?

– В институте был кружок археологов, который вела Дора Израильевна Нудельман. Именно она договорилась с ленинградским ученым Шиловым, чтобы студенты пединститута участвовали в его экспедиции. Правда, меня из-за худобы, несмотря на второй разряд по гимнастике, маститый ученый тогда не принял. Ему нужны были крепкие парни. Но когда ни один из них на сборы не пришел, я решился поехать. Это была моя первая серьезная экспедиция. Вся наука археология в моей голове – это от них, археологов ленинградского отделения Института археологии Академии наук СССР, мастер-классы, как сейчас говорят, лекции у костра. Я был в восторге от таких людей, был очень подвижный, не раз оказывался в разных переделках, но за меня всегда заступались мои учителя. С осени 1959 года кружок древней истории стал называться «археологическим». Я стал его старостой, позднее кружок возглавил Анатолий Степанович Скрипкин (сейчас он доктор исторических наук ВолГУ). С тех пор я не пропустил ни одного полевого сезона. Однажды после удаления аппендицита, я сказал, что твердо решил поехать на раскопки. Студенты хохмы ради, носили меня по раскопкам на носилках. Я гордо возлежал на них как римский патриций, а студенты все время пытались опрокинуть меня в погребальную камеру.

– Большая часть экспонатов краеведческого музея найдены в ходе ваших экспедиций. Самые интересные вспомните?

– Действительно, я раскопал много погребений. Недавно у меня был юбилей и к нему мне подготовили неожиданный подарок – подготовили статистическую картинку моей археологической деятельности. Оказалось, что я обнаружил 133 памятника в 22 районах Волгоградской области, из них 98 курганных могильников и 22 одиночных кургана. Всего на моем «счету» 709 курганов и 4598 погребений периода от средней бронзы до позднего средневековья. Кстати, первый мой выезд состоялся в 1959 году. Вот и получается, что половина экспозиции и основная часть фондовых хранилищ музея – заслуга работы археологического клуба «Легенда».

Каждая эпоха, а человек появился на территории нашего края примерно 75-100 тысяч лет, несет о себе свою информацию. Я занимаюсь периодом, связанным с эпохой бронзы, раннего железного века, Средневековья. Конечно, удивительных находок было очень много. Например, у Первомайского Калачевского района мы раскопали за многие годы 60 курганов из 61. Самым интересным оказались погребения сарматов. Приходилось сталкиваться и с удивительными погребениями, например, стоя или на коленях, что идет в разрез со всеми нам известными ритуалами! Почему с людьми обращались именно так, пока для нас загадка.

– Скоро археологическому клубу «Легенда» исполнится 50 лет. Сегодня ребята так же интересуются историей края, как и вы в свое время?

– На первых порах завлекает, конечно, романтика, но некоторые потом начинают серьезно относиться к археологии как к науке. В клубе есть свои строгие правила, может быть отчасти в этом секрет его долголетия. Спасибо за поддержку и областному комитету по делам молодежи. Раскопки – работа тяжелая, требует много сил, внимания и средств, но делают ее всегда с удовольствием. Наверное, потому, что когда могильник вскрывается, радость открытия, новых неожиданных находок перекрывает усталость.

– Вы столько знаете об истории. В какой бы эпохе хотели жить?

– Жить хочу в своей. А вот была бы машина времени – другое дело. С удовольствием бы «прокатился» в разные эпохи!

– Владислав Иванович, ведь вас почти не бывает дома. Как семья к этому относится?

– Да смирились уже. Что с меня взять?! (смеется – прим.авт) Раньше супруга и сама ездила со мной, но когда детишки появились, стало не до выездов. У меня богатая семья – двое детей и пятеро внуков.

– Появилась инициатива вернуть некоторые названия городским улицам либо дублировать их. Как вы к этому относитесь?

– Сразу оговорюсь, что я против переименования города, замены герба города... Я за то, чтобы изменить названия только тех улиц, которые связаны с людьми, показавшими себя, например, во время революции не с лучшей стороны. Только представьте, известная всем площадь имени Ленина переименовывали пять раз! Это же не правильно и я против этого.

– Владислав Иванович, нам еще много нового предстоит узнать о нашем крае?

– Очень много! Хватит на поколения вперед. Дело в том, что на территории нашей области великое множество курганов и поселений, наличие которых я, кстати, уже на взгляд определяю. Беда, правда, в том, что многие памятники истории исчезают, многие разграбляются.

Анна ШУБИНА

P.S. Владислав Иванович только что вернулся из экспедиции. На фото показывает раскопанный курган, внутри которого лежит скелет в странной позе: он лежит на боку с поджатыми ногами. Это вождь, живший примерно в XXII веке до н.э. Я беру в руки кремниевые наконечники его стрел удивительной сохранности и изящной работы, которые умещаются на ладони. Булава из змеевика – символ власти, тяжестью эпох легла на ладонь. Рассматривала его и не могла поверить своим глазам. Похоже, что археологи – люди вне времени.

Справка «ВВ»

Владислав Иванович Мамонтов – член ученого совета Волгоградского областного краеведческого музея, член Совета по памятникам истории и культуры при комитете культуры администрации Волгоградской области, Топонимического совета при администрации Волгограда, редактор археологического сборника «Древности Волго-Донских степей», заведующий археологической лабораторией НИС ВГПУ, руководитель молодежного археологического клуба «Легенда», член ассоциации «Дети военного Сталинграда». Обладатель почетного звания «Хранитель традиций», награжден знаками «Отличник народного образования», «За заслуги» 2 степени, Почетными грамотами Министерства культуры и Министерства образования РФ, администрации Волгоградской области.