"Дитя Сталинграда" Екатерина Букова: «Спасаясь от голода, варили кожаную обувь»

Одна подняла десятерых детей

Представьте, что вы – мама десятерых детей и вдруг ваш муж умирает, а через год начинается война! Именно в такой ситуации оказалась Эмилия Букова, немка по происхождению, но абсолютно русская духом: добрая, отзывчивая, незыблемо верующая.

– Мама умела никого ни в чем не винить и даже по отношению к фашистам не настраивала нас агрессивно, – вспоминает Екатерина Носова (в девичестве Букова), младшенькая дочка.

Старшая сестра Нина и два брата сразу ушли на фронт, остальные пытались выжить в осажденном городе. Бомбежка Сталинграда началась именно с Красноармейского района, где проживали Буковы. Воскресным утром 9 августа фашисты разбомбили рынок, магазины и множество жилых домов, только на рынке погибло более 700 человек. В памятный для города день 23 августа немецкие самолеты вновь закружили над Красноармейском, стараясь попасть в большие скопления людей.

– Над нашим двором пролетел немец, он сбросил бомбу через четыре дома от нас. От взрыва на нашем жилище снесло крышу и выбило все стекла. Всей семьей мы забились в темный угол коридора и долго сидели, крепко прижавшись друг к другу, а на следующий день перебрались в подвал дома к маминой родной сестре Лотте, – продолжает волгоградка. – Туда же просились пересидеть бомбежки чужие люди. Добросердечная тетя никому не отказывала в помощи, поэтому в подвале постепенно оказалось 47 человек! Каждому нашлось место, я с старшей сестрой Кларой спала в ящике с песком, стоящем в подвале на случай пожара.

Люди напряженно прислушивались к происходящему наверху. Лампочка в подвале горела еле-еле, то гасла, то загоралась вновь. «Лампочка горит – значит, СталГРЭС жива, раз турбины работают – Сталинград еще жив», – думали они.

Искали еду в солдатских объедках

В надежде на эвакуацию Лотта и Эмилия не успели запастись провизией, и теперь вопрос с продовольствием стоял очень остро. Во время бомбежки пострадала скотина, корова Зойка убежала в степь, а уцелевшие животные были отданы солдатам. Как ни ухитрялись женщины разделить на всех оставшиеся продукты, экономнее расходовать крупу и масло – все таяло, слишком много ртов было в доме.

– Мы искали еду в солдатских объедках и вырубали топориками вмерзшую в землю картофельную кожуру, мыли, чистили, а потом наша мама перекручивала все на мясорубке и делала котлеты. Неподалеку находился госпиталь, начальник госпиталя дал нам банку рыбьего жира. И мама готовила на нем еду. Это было невкусно, но кушать очень хотелось, – со слезами вспоминает Екатерина Васильевна. – Из дома мама принесла швейную машину и ночами шила солдатам брезентовые палатки, варежки и санитарные сумки в обмен на продукты.

Рога и копыта – хороший обед

Когда маленькая Катя немного подросла, она тоже стала помогать фронту. Приходила в госпиталь и пела раненым солдатам песни, а те радовались, улыбались и вспоминали свои семьи. Работа находилась всем: дети стирали окровавленные бинты, подметали двор, ходили на скотобойню и выпрашивали у мясников кишки и рога с копытами, потому что мясо посылали на фронт. А также по очереди дежурили у хлебозавода в надежде на выброшенный из окна кусок хлеба. У сестры Клары был ухажер из военной части – водитель Василий Агатов. Иногда от него голодающей семье перепадал котелок с супом.

Измученные сестры не могли в одиночку прокормить большую семью, поэтому дети стали совершать вылазки в военные части – за ними простирались нетронутые поля ячменя и гороха.

– Однажды сестра Женя с другими детьми из подвала отправилась в поле. Они ползали на четвереньках, вставать в полный рост было опасно. Увлеченные работой, не заметили немецкого самолета. Пилот решил позабавиться, пустив пулеметную очередь по детям. Перепуганные малыши бросились врассыпную, бросая все, что успели собрать. Развернувшись, пилот снова дал пулеметную очередь, гоняя их по полю как зайцев. После этого Женя долгое время не могла разговаривать, – от тяжелых воспоминаний голос у женщины и сейчас дрожит.

Дома голодные хозяюшки сделали «рушалку» из консервных банок, чтобы рушить, то есть очищать зерна от колосьев. Очищенное зерно перемалывали в самодельной зернодробилке – получалась мука. С полей приносили все, что можно было съесть – стручки гороха, лук, просо и овес.

Никто не умер от голода

Особенно тяжело было зимой – на декабрь и январь пришелся пик голода. Когда не было еды, разводили в горячей воде соль и пили. На какое-то время это спасало. Постепенно в доме съели все кожаные вещи – ремни и обувь. Их варили до желеобразного состояния. Застывая, желе превращалось в мутный черный холодец.

– Мы не могли есть кошек и собак – их было жаль, – продолжает Екатерина Васильевна. – Мой брат Володя искал сусликов в Веселой балке, и мы их варили. Второй сын тети Лотты Николай нашел потерявшуюся корову, она оказалась в солдатском окопе. Солдаты неохотно расстались с Зойкой, а дети в подвале прыгали до потолка. Несколько раз мы хотели ее зарезать, но мудрая тетя Лотта не разрешила это сделать. Народу было много, мы бы быстро ее съели, пришлось бы делиться с людьми. Мы надеялись, что она доживет до весны и у нас будет молоко.

Корова превратилась в живой скелет, ее подвесили к потолку, так она провисела в течение двух месяцев. В конце февраля ее отвязали и вывели в поле. Еле доплелась она до бахчи и стала жевать засохшие арбузные плети. Мало-помалу животное стало поправляться, и в июне появилось долгожданное молоко. А в середине лета в Сталинград для мирного населения завезли рыбу, подсолнечное масло и сахар.

– За время войны никто из нашей семьи не умер от голода, нам помогла выстоять наша невероятная сплоченность. Мы не плакали и не жаловались, а старались помогать друг другу каждый день. Мама часто обнимала нас и говорила: «Нам надо выжить!», вот так мы и продержались всю войну, – признается Екатерина.

Помогли пленному румыну

Несмотря на жестокое время, Эмилия Букова сумела воспитать в детях доброту и человечность. После победы много пленных немцев и румын строили из булыжников площадь Свободы в Красноармейском районе. Взрослые проходили мимо и плевали в них, кидались камнями со страшной ненавистью и злостью. Особенно те, у кого погиб кто-то на войне.

– А мы просто смотрели. Не было такого злого чувства. Ведь у них тоже свои семьи и дети остались, поэтому мы старались перекинуть через решетку им кусочек хлеба или другую еду, – говорит Екатерина Васильевна. – Помню еще такой случай. Как-то ночью мы услышали шорох в доме. Мать открыла дверь, а в коридоре стоял румын. В оборванном пальто, несколько шапок на голове и замотанные ноги. Он не говорил по-русски, но жестами показал, что хочет есть. Еды у нас не было. Тогда наша сердобольная мама вынесла ему чашку воды. Он попил и ушел. Дома мы его не оставили. А что было делать?

Война научила трудиться и никогда не грустить

Хотя жизнь еще в детстве потрепала нещадно, 73-летняя волгоградка никогда не унывает и не сидит без дела. Война сделала любую работу по плечу: женщина проработала около 20 лет на канатном заводе, 19 лет являлась председателем общества инвалидов, а сейчас трудится на посту заместителя председателя общественного совета Пенсионного фонда, помогает инвалидам и пенсионерам. За свою доброту и трудолюбие она получила почетные награды – звание ветерана труда и грамоты за общественную деятельность. С мужем Виктором Ивановичем они вместе уже 52 года, за столько лет накопили немалое богатство: двоих сыновей и пятерых внуков.

– В нашей семье всегда ценили доброе отношение к людям, нас учили помогать и делиться с теми, кому хуже нас. Так было во время войны, так я живу и сейчас. Помогать людям всегда надо… – с улыбкой заключает Екатерина Васильевна.