Волжанин 7 лет живет в подъезде у дверей бывшей супруги

Жильцов дома № 184 по ул. Пушкина в Волжском атакует бомж! Сожительница выгнала его за пьянство, и вот уже седьмой год (!) бедолага обитает в подъезде. Собственная дочь равнодушно переступает через отца, потому как, напившись, Михалыч любит вздремнуть непосредственно у порога. Кто виноват и кому в данном случае больше всего нужна помощь, разбирались корреспонденты «Вечерки».

Сам не заметил, как стал бездомным

   Жильцы подъезда встречают нас, как дорогих гостей, и сразу отправляют на третий этаж, где обитает алкоголик.

   – Мы уже не знаем, что делать! – причитает Нина Копылова со второго этажа. – Несколько лет он собирает вокруг себя друзей, которые до глубокой ночи рассуждают о жизни, матерятся и мешают людям отдыхать! Приходится по утрам переступать через газеты с остатками закуски и пустые бутылки! Нужду он тоже справляет в подъезде, причем иногда прямо на наши двери!

   Сергей Михайлович Шамшуров, 58-летний работоспособный мужчина без прописки и регистрации, и сам не помнит, как оказался на дне жизни.

   – Работал несколько лет водителем автобуса, потом в такси. Была квартира, даже две… – мы разбудили бомжа, поэтому он с трудом соображает. – Жил вот здесь (показывает на дверь, под которой спал). А она меня потом выгнала из моей же квартиры…

   Неожиданно дверь открывается и выглядывает сожительница. Представившись Надеждой, женщина начинает дубасить экс-супруга свернутой газетой:

   – Не слушайте его, пьянь подзаборную! Это моя квартира, которую мне подарила мать. А он свою квартиру пропил и теперь без прописки живет. Мы прожили вместе долго, но он стал много пить и угрожать. Я терпела, а потом сил не осталось. У нас дочь росла, которую поднимать надо. А он что? Поработает две недели, а потом две недели пьет!

   – Неужели вам его не жаль?

   – Жаль, конечно. Я его подкармливала, но все без толку! Все деньги на алкоголь спускает! Причем сам он из Калача-на-Дону. Там у него и мать, и бывшая жена с ребенком, и две сестры. Почему бы туда не поехать?

41 привод в полицию за год!

   Сергей Шамшуров – частый гость в правоохранительных органах. Стражи правопорядка безуспешно борются с асоциальныпм элементом уже несколько лет.

   – Только в 2013 году Шамшуров 41 (!) раз привлекался к административной ответственности за мелкое хулиганство и появление в общественных местах в нетрезвом виде, – рассказали в ГУ МВД по области. – На нарушителя налагали штрафы, подвергали административному аресту. Бесполезно!

   Местному участковому не повезло. Маргинал портит ему репутацию: полицейского даже привлекали к дисциплинарной ответственности. С другой стороны, а что он может сделать? По мнению юриста Евгения Журавлева, правовое решение данной проблемы отсутствует.

   – Через несколько суток после задержания полицейские обязаны отпустить нарушителя, – говорит Евгений Владимирович. – И куда он возвращается? В тот же подъезд, на ту же стройку или теплотрассу! Плюс бомж не может заплатить штраф, так как у него нет денег. Отсутствие прописки или регистрации лишь добавляют дров в костер. Раньше хотя бы была статья Уголовного кодекса № 209 «Тунеядство», а теперь человек сам решает, как проводить время. Единственный для участкового выход – убедить бомжа поселиться в специальный приют.

Каждому бомжу найдется койко-место

   В Волжском Сергея Шамшурова готовы принять в отделение ночного пребывания для мужчин без определенного места жительства и занятий, расположенное на острове Зеленом.

   – У нас все поступившие проходят обязательный медосмотр, в случае отсутствия противопоказаний, вроде заразных заболеваний кожи и волос или активной формы туберкулеза, получают койко-место, постельные принадлежности и предметы личной гигиены, – рассказала специалист по социальной работе Наталья Михайловна. – Мы предоставляем гражданам ночлег, одноразовое питание, оказываем первую доврачебную помощь, помогаем с оформлением документов.

   Пожить в нормальных условиях бомжи могут только дважды в год по месяцу. В волжском отделении всего 25 мест, которые никогда не пустуют.

   – Люди могут жить у нас и дольше, но на платной основе, – продолжает Наталья Михайловна. – Стоимость ночного пребывания – 6 рублей 90 копеек. Мы стараемся помочь им с дальнейшей социализацией – работоспособных устраиваем на работу, инвалидов пристраиваем в интернаты.

   Похожее учреждение работает и в Волгограде – Кировский комплексный социальный центр по оказанию помощи лицам без определенного места жительства. Функционал такой же, как и в волжском приюте, но мест побольше: имеется сотня коек, но и этого на всех не хватает.

   – При центре работает социальная гостиница, в которой люди могут жить по шесть месяцев, – говорит Елена Черкесова, заместитель руководителя учреждения. – Но здесь могут находиться только те, кто получил путевку от Минсоцзащиты – женщины с детьми, инвалиды 1-й, 2-й группы. В отделение ночного пребывания попасть гораздо проще. Алкоголики и другие асоциальные граждане у нас долго не задерживаются, потому что у нас нельзя ни пить, ни курить в помещении. Им не нравится мыться, проходить медосмотр, сдавать анализы, спать на чистых постелях. Хотя если тот же алкоголик хочет избавиться от зависимости, мы можем направить его на лечение в наркологическую больницу. Мы работаем с Центром занятости, нам присылают различные вакансии. При желании человек может найти работу, снять подселение и попробовать начать новую жизнь.

Психолог: Михалыч ведет себя вызывающе

    Получается, что вернуться к нормальной жизни может каждый. Было бы желание. Но вот Михалыч категорически отказывается переезжать в ночлежку. Да и на малую родину, в Калач-на-Дону, возвращаться отказывается.

   – Не по-е-ду! – отчеканивает он. – Я уже тут привык, тут, видимо, и помру. А там кому я буду нужен?

   Сергей Михайлович почему-то отказывается понимать, что и здесь совершенно никому не нужен. И вряд ли его бывшую жену, с которой он даже не состоял в официальном браке, или дочку можно винить в равнодушии.

   – В каждом конкретном случае – своя история, – говорит психолог Екатерина Нецветайлова. – Но в любом случае, это его выбор – жить именно так. Ему не нужна помощь близких, иначе бы он предпринял попытки вернуться в семью. Плюс к тому, на фоне алкголизма происходит изменение личности. В каком-то смысле это уже не тот муж и отец, который был в нормальной жизни. Обвинять здесь никого нельзя, у каждого из членов семьи в этой ситуции произошла деформация психики, пострадал каждый .

   Впрочем, чему удивляться? Если матери оставляют новорожденных – причем не только больных, но и абсолютно здоровых, то почему дети или тем более бывшие супруги должны испытывать некое абстрактное чувство долга? Тем более, что сам Шамшуров не собирается завязывать с алкоголем и не тоскует по чистым простыням.

   – Такое поведение – это вызов обществу, – считает Екатерина Нецветайлова. – Модель такого поведения могла быть заложена еще в детстве: люди часто перенимают образцы, подсмотренные у родителей или друзей. Иногда люди оказываются на улице в результате внутреннего протеста. Как правило, это происходит вследствие личностного кризиса, наступившего уже во взрослом возрасте. Человек разочаровывается в жизни, в семье, начинает выпивать. А потом уже не может вернуться к нормальной жизни из-за алкоголизма и других зависимостей. А есть те, кто бомжуют потому, что им нравится такой образ жизни – ни от кого не зависеть, ни за кого не отвечать. Первому типу необходима помощь, чтобы справиться с проблемой. А представители второго типа культивируют свою асоциальность, не хотят брать на себя ответственность. У таких людей часто присутствует обида на жизнь, государство. И гораздо легче обвинить в этом окружающих, чем себя.

Разберитесь, пока люди не устроили самосуд!

   Судя по всему, случай Михалыча – клинический: житель подъезда на Пушкина явно не собирается бороться с вредными привычками и биться за место в социуме. Он решил давно и бесповоротно: его место у... дверей чужой квартиры.

   – Вести статистику бомжей очень трудно, но социологи вывели несколько закономерностей, – комментирует Михаил Шевяков, директор фонда «Институт экономических и социальных исследований». – Чем больше город, тем больше бомжей. В Будапеште, например, бомжей больше, чем в Волгограде раз в двенадцать! Нельзя пройти по пешеходному переходу и не увидеть закутанного в одеяло дурно пахнущего человека. В провинциальных городках их намного меньше, хотя социально-экономическая ситуация там хуже. В селах маргинальное поведение приобретает другие формы – например, повального пьянства. Бороться с этим явлением нужно, но полностью искоренить невозможно.

   В целом, по словам социолога, настрой по отношению к бомжам можно назвать брезгливо-жалостливым, но не враждебным. Хотя случай с Михалычем – особенный: все-таки семь лет бок о бок. Соседи оказались заложниками безвыходной ситуации. Согласитесь, мало приятного, когда соседушка-бомж гадит под дверью. Угрожали, выгоняли и даже колотили – все без толку! Люди уже готовы подписаться под лозунгом «Очистим город от этого г-на!», к чему призывает отдельная волгоградская группа в одной из социальных сетей. Что будет дальше?

   Мы выходим из подъезда, за нами спускается Михалыч. Слегка покачиваясь, закуривает сигарету и жалуется:

   – Мне тут холодно, голодно, все ругают... – вдруг улыбается, обнажая беззубый рот. – А я вообще-то почетный житель города! Как с нами обращаются?!

   Молодец мужик: все пропил, а чувство юмора осталось!