Практикантка

Как-то раз вызвал меня директор и сообщил, что в наш отдел на трехмесячную практику направляется студентка из крупного волгоградского вуза. А я как начальник отдела назначаюсь ответственным за ее практику. Проще говоря, должен учить и воспитывать. Так сказать, Макаренко корпоративного розлива...

Маменькина дочка
Не могу сказать, что эта новость меня обрадовала. Своих дел, что называется, выше крыши. И даже обещанная директором прибавка к зарплате на период обучения не слишком обрадовала. Прибавка на рубль, а хлопот, образно говоря, на весь червонец. Да еще какой человек окажется, вот вопрос. Попадется какая-нибудь маменькина дочка, которая в жизни пальцем о палец не ударила и полагает, что клубника растет исключительно на березах...
Внешность практикантки подтвердила худшие опасения. Маленькая пухленькая девушка, взгляд наивный, губки бантиком, смешливая. Цыпленок какой-то. Зовут Леной. Попытался я на заместителя ее переключить, но тот ни в какую. Дескать, извини старик, не чувствую в себе педагогических наклонностей. И вообще: шеф поручил тебе, ты и занимайся. Мои соболезнования.
Хочешь не хочешь, начал я ее учить. Ну, как учить? Нагрузил мелкими техническими заданиями. Подай, принеси, позвони, отправь... Лишь бы загрузить чем-то, чтобы под ногами не путалась. Так продолжалось недели две.
А потом заходит Лена ко мне и говорит примерно так:
– Спасибо вам, Леонид Иванович, профессию секретарши я уже освоила. Как насчет работы по моей будущей специальности?
Признаться, от неожиданности онемел. И, может быть, впервые посмотрел на нее другими глазами.
Вот так цыпленок
Вы знаете, открылась мне интересная картина.
Да, маленькая и пухленькая. Но очень даже милая. Да, губки бантиком. Но красивого рисунка. Да, наивный взгляд. Но какие глазищи! Большие, карие, с искоркой юмора... А какие роскошные темные волосы...
Пообещал я ее загрузить работой по специальности, отпустил и задумался. Что я, собственно, знал про практикантку Лену? Почти ничего. Двадцать два года, не замужем, приехала из Камышинского района, снимает квартиру. Ну, хорошо учится. Это все мне сразу доложили наши отдельские сплетницы. А больше до этого дня мне и знать о ней не хотелось.
В общем, привлек я ее к одному проекту, над которым пыхтела вся контора, а главная нагрузка выпала на наш отдел. Доверил рассчитать один маленький раздел. Можно сказать, крохотный. Чтобы потом за ней переделывать не слишком много. Что взять со студентки? Чему их только в вузах учат?
Но через два дня боевой заместитель с некоторым удивлением доложил, что Лена с порученным делом справилась нормально и полностью. На всякий случай я затребовал ее расчеты и сам все перепроверил. При желании кое к чему можно было придраться... но только при желании, а в целом все очень неплохо.
Похвалил я ее и дал другое задание. Справилась быстро и хорошо. Потом было третье поручение, четвертое... Я и сам не заметил, как начал подсознательно считать Лену полноценной боевой единицей. Конечно, опыта и знаний ей не хватало. Но она не стеснялась спрашивать и все хватала на лету. И как-то само собой вышло, что я действительно стал для нее наставником. Отныне эта нагрузка меня не раздражала. А с какого-то момента начала приносить удовольствие.
Интересная девушка была Лена. Такая простодушная внешность – и такая хорошая голова, энергия, бодрость. Было в ней что-то солнечное. Сплошной позитив, а не девушка.
Все хорошее кончается
Я даже не заметил, как время практики истекло, и Лене пора было возвращаться в институт. Все наши в отделе к ней привыкли, относились хорошо и жалели, что такая замечательная девушка должна нас покинуть. Я готовил ей характеристику (превосходную, разумеется, честно заслужила!) и не мог отделаться от чувства какой-то утраты. Словно засела в душе заноза... а почему, собственно? Жил без практикантки сто лет и еще двести проживу. И точка.
Лену окончание практики тоже, судя по всему, не слишком радовало. Она не умела притворяться, и невеселое настроение все последние дни было написано у нее на лицо, причем крупными буквами. А как-то раз я случайно увидел, что она, забившись в уголок за шкафом с документацией, плачет и вытирает глаза платком.
И сердце мое вдруг сжалось, и сам себе удивился. Так захотелось обнять эту милую, солнечную девушку, которая сама пробивает дорогу в жизни, вдали от дома и родителей. Обнять и утешить. А почему бы и нет? Ей чуть больше двадцати, мне под сорок – чисто отеческий порыв... По крайней мере, так мне тогда казалось.
За неделю до окончания практики Лена зашла ко мне, когда я был в кабинете один, и неожиданно пригласила завтра вечером к себе на день рождения. И тут все разом стало на свои места. Ну, конечно!
Я вдруг вспомнил, как она украдкой смотрела на меня и отводила взгляд, когда поворачивался к ней. Как она краснела, если случайно касалась моей руки. Как главная сплетница отдела Татьяна Викторовна с хихиканьем утверждала, что практикантка «неровно дышит» к начальнику отдела.
«Ни в коем случае не ходи! – возмутился здравый смысл. – Что за авантюра? Она тебе в дочери годится! А вдруг?..»
– Спасибо, Леночка, – услышал я собственный голос как бы со стороны. – Непременно буду. Но только с одним условием. Мне за руководство вашей практикой заплатили кучу денег, так что стол обеспечиваю я. И не вздумайте возражать! – добавил я, пресекая протестующий возглас. – Начальник я вам или не начальник?
День рождения
Сказав жене, что вечером иду в баню с приятелями, в девятнадцать ноль-ноль я переступил порог квартиры, которую снимала Лена.
Как я и думал, на день рождения она пригласила только меня. На нее всегда было приятно смотреть, но в этот вечер Лена выглядела просто потрясающе. Дело не в нарядном платье, не в модных туфлях, не в замечательной прическе – в глазах. Какие глаза! И радость в них светилась, и тревога, и ожидание чего-то...
Что сказать? Я остался у нее, и расстались мы с трудом и только утром.
Думайте, что угодно. Считайте меня стареющим сластолюбцем, который захотел насладиться красотой и юностью собственной практикантки. Ведь со стороны так все и выглядит. Какой простор для сплетен о ней и обо мне!
Но я-то знаю и – главное! – знает она, что все было не так. Страсть и нежность не могут быть грязными. Солнечная девушка подарила мне часть своего света и сделала на миг счастливым. Господи, какой чудесной она была...
К добру или к худу, здравый смысл уже на следующий день привел меня в чувство. Не сказать, сколько я успел передумать за короткое время. Главное, что понял: я ничего не могу дать ей. Одна разница в возрасте чего стоит. Короткие встречи, отношения любовника и любовницы – это не для нее. И если бы даже я решился предложить этот вариант, она бы, конечно, отказалась. А разводиться и круто менять судьбу почти в сорок лет не был готов я...
Все это я высказал Лене, когда спустя два дня мы увиделись в парке. Объяснил, почему и не встретившись толком, мы должны расстаться.
Не могу забыть, как от моих слов гас ее взгляд, как в глазах собирались слезы, как она с трудом скрывала рыдания. Это было настолько тяжело, что я не выдержал – встал на полуслове с парковой скамейки и ушел, загребая ногами осеннюю палую листву...
Всего лишь фрагмент...
Вся эта история случилась в конце 80-х годов прошлого (страшно сказать) века, больше двадцати лет назад. Собственно, и не история даже. Так, фрагмент в жизни одной девушки и одного мужчины.
Мне уже под шестьдесят. Работаю начальником средней руки, и до пенсии совсем немного. Все у меня в пределах нормы – не меньше, но и не больше.
Лену я никогда больше не видел. Вот странность! Ее институт стоял лишь в двух троллейбусных остановках от моего дома, и я знал, где она живет. Но я запретил себе даже думать о ней. Хотя раза два или три все-таки приходил по вечерам к подъезду, смотрел на окно четвертого этажа и думал, что сказать, если вдруг столкнемся во дворе... Не столкнулись.
У солнечной девушки оказался сильный характер. Она никогда не пыталась звонить или встретиться. Лишь прислала короткое письмо, в котором говорила, что очень меня любит, что благодарит за науку (интересно, какую науку она имела в виду?) и что будет меня помнить.
Но иногда до меня долетает кое-какая информация. По слухам, в постсоветское время Лена хорошо развернулась. У нее собственная рекламная фирма, и все складывается. Ничуть не удивляюсь: с ее-то умом и энергией...
В общем, жизнь продолжается. Вот только заметил, что с годами все больше тянет перечитывать Александра Грина. Писателей было и есть много, но никто более гениально не написал про тоску о несбывшемся.

Записал Сергей АВИЛОВ