Майор вынужден добиваться квартиры даже после «смерти»

«За 30 лет, отданных службе России, я был награжден званием БОМЖ. Так начинается письмо 55-летнего волгоградца Юрия Иванова Президенту РФ, в котором рассказывается, как он оказался на грани выживания, а затем и вовсе был признан умершим.

Домики
В больших городах бездомные селятся в брошенных домах. В одном из таких строений живет Юрий Декабристович Иванов. Подвал, где он располагается, напоминает ставку военного командования: несколько лампочек, висящих в центре каждой комнаты, развешанные под потолком вещи, прикрытые пакетами на случай затопления, и широкий стол, на котором не хватает лишь карты с флажками. Сидя за ним, Юрий Декабристович вспоминает удивление хозяйки дома.
– Она говорит: ради Бога, живите, только там ни тепла, ни света, ни воды.
Наладить коммуникации для выпускника военного училища и бывшего военнослужащего Инженерных войск труда не составило. Как и в предыдущем жилье.
– Только привел все в порядок, выяснилось, что дом частично принадлежит и другим людям. Приехал бандит, меня выгнал. Начали они судиться, а дом бросили. Окна побили, забор почти растащили, а хороший был домик, видите…
У Иванова в конверте – фото бывшего жилья, первого после дюжины лет скитаний по России. Это при том, что собственных снимков раз-два и обчелся. Разве что возле Белого дома в Москве, с плакатом «К президенту – с того света!» в руках.
Звание БОМЖ
Юрий Декабристович пошел в военное училище, имея перед глазами пример отца – участника Великой Отечественной войны, награжденного двумя орденами. И на ближайшие тридцать лет стал сначала свидетелем угасания престижа службы в армии, а затем и пострадавшим от действий чиновников в погонах.
К моменту конфликта Иванов служил в Урюпинске в организации, подчиняющейся Военно-дорожному строительному управлению при Министерстве обороны. Сейчас эта структура Минобороны уже расформирована. В конце девяностых, с началом сокращений в армии и наступлением кризиса, Иванова уволили. Однако получить большинство полагающихся выплат ему удалось лишь через суд.
По закону при увольнении Иванову полагалась и квартира, соответствующая нормам, то есть на всю его семью из четырех человек. Но все, что смог предложить работодатель, – маленькую квартиру, рассчитанную на одного человека. Иванов от такого предложения отказался. Суд неожиданно встал на сторону Минобороны и отверг претензии истца на большую площадь. Аргументы: жена служит за рубежом, а дети уже совершеннолетние.
– Пока дети были маленькие, говорили, что квартиры нет, а потом отказали, потому что они якобы выросли, – рассказывает Иванов. – Сын действительно был совершеннолетним, но дочке было всего 12 лет. Суд почему-то не заметил справки, которая это подтверждала. Супруга же контракт продлевала, потому что ей негде было жить в России. Она тоже военнослужащая. Мы ждали, когда, наконец, получим квартиру.
Суд постановил выплатить Иванову двадцать окладов, но этих денег он не увидел. Попробовал оспорить квартирный и финансовые вопросы в суде, но был вынужден оставить многолетние тяжбы.
– Мне нечем было платить за квартиру, за еду; я вынужден был поехать на заработки, – вспоминает Юрий Декабристович. – Жена тогда служила за границей, дети жили у бабушки. Семья фактически распалась. Больше я их не видел. Двенадцать лет я прожил на самом дне. У меня как у военного не было паспорта, поэтому я был вынужден довольствоваться той работой, которую предлагали. Строил сараи в Калмыкии, работал в охране, копал огороды. С «работодателями» знакомился на улице, много видел разных людей. Один раз попал на стройку турбазы для крупнейшей нефтяной компании. Там были прорабы из Турции, и кормили по-турецки: без норм, всего навалом, хлеба и чая бери, сколько хочешь. А знаете, что это для голодного человека значит?.. Голод вообще страшная сила.
Полгода как воскрес
Иванов вернулся в Волгоград, смог получить личное дело и взялся за получение паспорта.
– И тут мне говорят: «Так вы же умерли!» Оказалось, дочь пыталась найти меня. В результате сначала объявили пропавшим без вести, а затем и умершим. 6 июня исполнилось четыре года со дня «смерти». И только полгода с того момента, как меня «родили по суду».
Юрий Декабристович отправился в службу судебных приставов, чтобы те принудили представителей Минобороны исполнить решение суда. Те попросили исполнительный лист, за которым пришлось обращаться в суд. И тут выяснилось, что дело уничтожено.
– Меня уже мало что удивляет, – завершает разговор собеседник. – Ведь даже в моем личном деле не оказалось никаких документов насчет выдачи жилья, а также денежного аттестата. Я тогда ничего не подписал. А они даже потом на подлог не пошли, посчитав, что такое грубое нарушение как нехватка документов никто не заметит. Оказались правы. Знаете, мне с огромным трудом удалось родиться заново, но жить так дальше нет сил.

Ирина Ребрикова