Леонид Семергей: «Волгоград – сильный город, и запугать нас террористы не смогут!»
Город-герой был взорван. Конечно, не весь, конечно, это был один автобус. Но смерть шестерых невинных молодых людей, внезапность атаки и последующие паника и транспортный коллапс стали настоящим потрясением для города. Мы справились, выстояли, оплакали и похоронили погибших. Теперь пора понять, как упредить эти атаки. Кто выбрал наш город в качестве арены для кровавого теракта? Какие цели они преследовали?
Об этом наш «серьезный разговор» с советским и российским политиком, сотрудником советских спецслужб, членом Общественной палаты Волгоградской области Леонидом Семергеем.
Паранойя помогает выжить?
? Леонид Васильевич, ведь это не первый теракт в Волгограде. В страшной «копилке»: взрывы в 2011 году, в 2000-м, в 1998-м. Почему целью снова стал наш город?
– Волгоград, Краснодар и Ростов – каждый из этих городов в некотором роде направление в Россию с Кавказа. Но Краснодар и Ростов воспринимаются как более динамичные, более южные города, может быть, более богатые, где велико число представителей диаспор Северного Кавказа, активно зарабатывающих там деньги. Их мишенью выбирать невыгодно. А Волгоград – город в чем-то более российский по менталитету, он более доверчивый, город космополитный, в конце концов, город-герой. Кроме того, к нам ведет практически пустая дорога через Элисту. Там пара постов, проскочили их, и вот они здесь.
? Есть версия, что нанести удар хотели по городу, святому для России?
– Я полагаю, что выбирали его, скорее, по удобству. Это был расчет, может, и не на компьютере, но вполне логический. А приписывать преступникам такие высокоидеологические расчеты я бы не стал.
? А как упредить эти удары? Есть ли хоть одна страна, которой это удалось?
– Израиль. За время палестинских событий Израиль превратился в страну людей, которые смотрят не на красивые глаза или ножки, а рассматривают каждого человека в толпе как способного потенциально нанести вред окружающим. И это не гипертрофированная паранойя, а единственная мера как им выжить. Для них защита очага и дома значит гораздо больше, чем для нас. Мы все больше привыкли на авось полагаться. В Израиле готовят со школы детей, как узнать в толпе террориста, они проигрывают на уроках, как вести себя во время ЧП, куда бежать, как ложиться. Все это позволило чудовищно затруднить террористические атаки.
? Некоторые после теракта стали ругать силовиков, мол, проворонили, пропустили.
– Во-первых, крайне затруднен агентурный подход к этим ячейкам. Во-вторых, силовики не существуют в отрыве от общества. Конечно, сейчас меры безопасности усилены кратно: постоянные объявления, патрули, проверки. Как у нас обычно бывает: погорел дом престарелых, и все бросились проверять дома престарелых, при этом про детские дома забыли. Но недели через две эти меры сойдут на нет. Сами граждане должны научиться присматриваться к другим людям, помнить о том, что террорист может жить в соседнем доме.
? Да было такое год назад. Волжанку, 19-летнюю, завербовали по Интернету террористы. Девушка стала вести себя неадекватно, рассуждать о радикальном исламе, порвала все старые связи. И никто этого не замечал… пока она не попала в поле зрения ФСБ. А кто и как их вербует? Что такое делают с человеком, чтобы он смог убить себя и других?
– Вербовщик – это высококлассный специалист, профессионально обученный, на интуиции тут не уедешь. Они могут из 10 выбрать одного, кто станет шахидом. Это точечная индивидуальная работа. Кто-то умеет девушку соблазнять, а кто-то умеет вербовать. Они выбирают человека внушаемого, малограмотного, живущего в обществе с невысоким культурным уровнем. Изменить его вектор мироощущения не так уж и сложно. Назовем вещи своими именами – это зомбирование, или нейролингвистическое программирование. Начинается оно на бытовом уровне, может быть и по Интернету: все вокруг гады, сволочи, только у нас тебя поймут…
Теракт – оружие страха
? В целом что вы думаете про теракт?
– Это ужасно и бесчеловечно. Полагаю, это был хорошо спланированный теракт, возможно, в цепочке других попыток воздействия на страну. Я очень боюсь, что это только разминка. Как это упредить? Не мне искать ответ. Но я вижу один серьезный пробел – это отсутствие в стране идеологической работы как таковой. Я регулярно хожу в бассейн и пересекаюсь с детьми. Ладно, громко разговаривают, мат в 15-16 лет можно списать на браваду, но проходить в дверь, вышибая дедушку лбом и даже не думая уступить… Все эти маленькие шаги к неуважению самих себя, своей Родины. На такой почве ваххабитам действовать гораздо легче.
? Что же было целью террористов: убить как можно больше людей, запугать город или перессорить национальности?
– В основе сидит радикальный ислам. Сама по себе эта религия достаточно миролюбива. Но те, кто ее намеренно исказили и продолжают искажать, стремятся расширить территорию воздействия. Им нужно показать: мы можем вот это и вот это. Теракт – это оружие тех, кто мечтает о мировом господстве радикального ислама. Это один из шажков к насаждению страха перед радикальным исламом у мирного населения, а для тех, кто в нем – это ощущение могущества.
? В ночь после теракта пытались поджечь мечеть, чудом уцелела семья имама с 8 детьми, хотя он никого не призывал к плохому. Те, кто пошли жечь ни в чем неповинного человека, просто пошли на поводу у преступников?
– Конечно, в перессоренном обществе легче проводить свою радикальную идеологию. Такое общество менее защищено. Им легче управлять и запугивать. Впрочем, Волгоград сильный город, и этого у них не получится. Проблема опять-таки в том, что нет идеологической работы. Кто объяснил этим «поджигателям», что форма глаз и носа ничего не меняет, что ислам и терроризм – совсем разные вещи? Почему никто не объясняет широкому обществу, что мы одинаковые люди, просто молимся по-разному, а негодяев хватает и там, и там?
? После теракта появился ряд инициатив. Одна из них – лично наказывать чиновников, вплоть до увольнения, если на их территории произошел национальный конфликт. Поможет это?
– Ну, давайте увольнять за число разводов! Нужны десятилетия, чтобы урегулировать такие проблемы. И одному человеку это не под силу!
? Вторая инициатива – запретить законодательно ношение хиджаба.
– Как можно запретить носить национальный или религиозный костюм? Это безнравственно. Но вот безнравственное поведение и жителей гор, и русских я бы запретил и жестко! Я был свидетелем, как на набережной двое представителей кавказкой национальности задирали прохожих. Ладно бы еще девчонок! Но они оскорбляли совсем седых бабушек! А лезгинка в прилюдном и неуместном месте (вспомните Красную площадь)? Вот если бы полиция и закон сурово пресекали такие вещи, то их бы не было. И тогда мы бы сразу смогли увидеть, как в Израиле, кто пришел к нам с войной, а кто хочет жить мирно рядом.
? Многие люди сейчас напуганы, боятся следующих терактов.
– Мы должны сохранять спокойствие. Силовики прикладывают все силы и средства, наверняка оказывается всемерная помощь и из федерального центра. Все силы личного состава брошены на профилактику и поиск. Давайте доверять властям и людям, которые принимают все меры для нашего спокойствия.
Кстати
«Вечерний Волгоград» полюбопытствовал у специалистов: как же узнать шахидку или шахида? Увидеть пояс шахида практически невозможно. Весит он 2-4 кг, в зависимости от взрывчатки, и верхняя одежда легко его скрывает. Признаков немного, но они есть. Итак, обратить внимание надо на бесхозные сумки, на сумки, которые внезапно оставляют в автобусе или людном месте и уходят. Как правило, когда мужчины-ваххабиты идут на теракт, они сбривают бороды, поэтому у них синюшные, «баклажановые» щеки. Перед самоподрывом он или она постоянно и беззвучно молятся – шевелят губами. Еще один признак – неадекватное поведение, когда подозрительный человек то останавливается, то норовит зайти в гущу людей.
Игорь Фомичев.
