Куда пропадают наши дети?

Ежегодно в Волгоградской области фиксируют около трехсот случаев исчезновения детей. То есть почти каждый день где-то в регионе пропадает ребенок. Часть из них словно растворяется бесследно, но большинство удается вернуть домой живыми и невредимыми. Искать «потеряшек» полиции помогает отряд добровольцев «Поиск пропавших детей – Волгоград».

История первая. Максим Королев.

Максиму Королеву было четыре года, когда в декабре 2010-го о нем узнала вся страна. Мальчик, живущий в хуторе Котовском Урюпинского района, как обычно играл возле двора. Когда мама вышла позвать его к обеду, сына она не увидела. Не было его ни на соседней улице, ни у друзей. Максима не видел никто из односельчан, которых она спрашивала, бегая в панике по хутору. Сейчас ориентировки на Максима висят в офисах Интерпола по всему миру, но никакой новой информации о ребенке так и не появилось. Последняя зацепка – розыскная собака, которая привела полицию к московской трассе, разрезавшей хутор пополам. Дальше след терялся.

– Самое удивительное, что за год до этого в соседнем селе пропал мальчик того же возраста и той же внешности: светловолосый, голубоглазый. Его зовут Артем Мясников, и он тоже в розыске. Мы не хотим строить страшные предположения, но эта схожесть во внешности обращает на себя внимание, – рассказывает Лариса Селянинова, координатор волгоградского отряда волонтеров, добровольно и бескорыстно занимающихся розыском пропавших детей.

Первые отряды появились в Питере и Москве всего четыре года назад. Незадолго до исчезновения Максима Королева столичные волонтеры связались с Ларисой, которая распространяла информацию этих отрядов в Волгограде, и предложили создать в регионе свою группу поисковиков.

– История Максима нас объединила: часть людей уехала на поиски, остальные распространяли информацию здесь, так и появился отряд, – объясняет супруг Ларисы Юрий Селянинов. – Я считаю, что волонтеры действительно нужны. Ведь даже через какое-то время после пропажи Королева силовики признали, что в начале расследования были допущены ошибки. В частности, не были тщательно опрошены все люди, которые могли что-то знать о ребенке. Мы можем оказывать серьезную помощь правоохранительным органам.

– Сейчас у нас в отряде больше ста человек, в основном, как и мы – супружеские пары, – рассказывает Лариса. – Вступление в отряд – это был порыв души. Я не знаю, как можно просто пройти мимо чужого горя, мимо маленького человечка, которому требуется твоя помощь. У нас самих двое детей. Страшно представить, что с ними может произойти нечто подобное.

История вторая. Алина и Оля.

Триста пропавших детей в год в одной только Волгоградской области – цифра страшная. Большинство из тех, кто попадает в эти сводки – так называемые «бегунки» – дети, которые бегут из детских домов. Как правило, здесь полиция обходится своими силами. На «бегунков» похожа еще одна категория: подростки, которые покидают дом из-за конфликта с родителями.

– Нельзя сильно ограничивать детей. Если волнуетесь за них – так и скажите им! – рекомендует Лариса. – Недавно мы искали двух 14-летних девочек, которые сбежали из дома, поскольку родители запрещали им общаться между собой. Сначала они, конечно, собирались вернуться на следующий же день, но потом передумали. Причем одна из них была инсулинозависимой. Это значило, что если она не примет в определенное время инсулин, то впадет в диабетическую кому. Она, конечно, подготовилась, взяла с собой из дома инсулин, но не учла, что храниться он должен в холоде. И он у нее через несколько часов на жаре испортился.

К волонтерам обратилась старшая сестра одной из девчонок, нашедшая добровольцев через социальную сеть. В тот же день часть отряда поехала опрашивать родителей и знакомых, остальные оставались в штабе. С разрешения родителей посмотрели переписку ВКонтакте, из которой стало ясно, что далеко беглянки не собирались. Одна из них писала, что захватит триста рублей, и этого им хватит. Остались дома и документы девочек – значит, на вокзал они не собирались. Все, что прихватили с собой, – набор сменной одежды.

– В переписке шла речь о дачах, и мы решили их проверить, – вспоминает Лариса. – Тем более что накануне мы расклеили ориентировки, и вскоре нам позвонили и сказали, что видели девушек с фото на этих дачах. Пока ехали туда, позвонил папа одной из девочек и сказал, что ему только что сообщили, что его дочь и ее подругу привезли на «скорой» в больницу. Им стало плохо от жары. Мы рванули туда, но пока добрались, выяснилось, что девчонок только осмотреть успели и они сбежали от врачей. Ну, у нас хоть район поисков сузился.

Далее происходящее напоминало боевик. Папе удалось заметить девочек, садящихся в трамвай. Он обогнал его и, спрятавшись на машине за деревом, следил за проходящими вагонами. На других остановках расположились волонтеры. Беглянок буквально окружили, а вышли они как раз навстречу папе.

– Он их схватил и закрыл в машине, – рассказывает Юрий. – Когда мы все подъехали – наш отряд, а также помогавшие нам казаки – дети сначала удивились, а потом расплакались. Они, оказывается, даже не ожидали, что подняли столько шума.

– Вообще, надо сказать, сильно помешали поискам их друзья, – добавляет собеседник. – Говорили, что не видели их. Видишь, что он врет, а сделать ничего не можешь. Был случай в Камышине. 15-летний мальчик, вполне благополучный, не вернулся вечером домой. Такого с ним раньше не было. Начали спрашивать друзей – нет, не видели. А видно, что лгут. Ну, мы начали давить на них тем, что просили расклеить ориентировки с его фотографией. Друзья этого делать не хотели. А потом Лариса списалась по Интернету с одной подругой этого мальчика, и в итоге та в отчаянии бросила: «Отстаньте от меня, его уже нет в живых!» Выяснилось, что мальчик в компании то ли покурил, то ли выпил. Ему стало плохо. Он потерял сознание, у него изо рта пошла пена. Его друзья испугались и разбежались. Хотя можно было «скорую» вызвать и спасти его. И он умер. А друзья договорились между собой никому ничего не рассказывать. Когда же просили их родителей выйти из кабинета, чтобы следователь допросил подростков с участием педагога-психолога, они отказывались.

История третья. Самам Мамедова и Роман Землянский.

Сейчас волгоградские волонтеры ведут активные поиски двух детей. История 15-летней Самам Мамедовой – история Ромео и Джульетты. Поисковики предполагают, что сейчас она находится в Москве, куда сбежала с возлюбленным.

– Им родители не дали пожениться, и они уехали, – рассказывает Лариса. – У девочки есть старшие сестры, которые замужем и с детьми, ей тоже хотелось семью. Думаю, скоро мы их найдем при помощи московских коллег.

Второй разыскиваемый – 17-летний Роман Землянский. Он ушел из дома в апреле и до сих пор не вернулся. Мальчик является инвалидом: на ногах нет пальцев. Из-за невралгии его походка сутулая, ходит с опущенной головой.

– Жаль, что родители обратились к нам поздно, – говорит Юрий. – Потому что когда мы выехали в Красноармейский, мы нашли очень много людей, которые видели здесь парня, но – ровно месяц назад. Каждый день в одно и то же время люди встречали его в одних и тех же местах. То есть, очевидно, у него был какой-то график. Где он сейчас, мы не знаем, но надеемся, что рано или поздно откликнутся неравнодушные люди, которые его видели.