Моряк-черноморец разминировал Волгу

13 мая в России отмечается День Черноморского флота. Ветеран Великой Отечественной Григорий Яропут рассказал "Вечерке", как воевал на бронекатере, доставал из Волги мины и как матросы привлекали внимание девчонок на гражданке.

На флоте не свистят

Григорий Мефодиевич терпеть не может беспорядок и не любит, когда рядом кто-то насвистывает. Что делать – армейские привычки! Волгоградец 16 лет прослужил на флоте, а здесь, как известно, не свистят (кто-то может принять свист за сигнал боцманской дудки) и не сорят: попробуй плюнуть на палубу, вмиг загремишь на форпик (носовой отсек, где хранится якорная цепь).

На бронекатерах Григорий Яропут прошел всю Великую Отечественную войну: служил в Севастополе, Сталинграде, а долгожданную Победу встретил на Балтийском море.

– Меня призвали на службу в 19 лет из Винницы, Украина, где мы жили всей семьей, – вспоминает ветеран. – Я только-только освоил специальность радиста, и началась война.

Ветеран рассказал, что радистов на флоте называли корабельной интеллигенцией. Они должны беречь руки, поэтому от грубой физической работы их освобождают. Однако 21 июня связистам все-таки пришлось поднапрячься. Моряков отправили грузить снаряды на линкор "Парижская коммуна". Тогда ситуация уже была напряженной и матросов мучали подозрения, но никому не хотелось доводить мысли до конца.

Вечером ребят доставили в Севастополь и полле ужина отвели в кинотеатр. Морякам показали «Гибель «Орла» – фильм про судьбу одноименного крейсера. В два часа ночи прозвучала боевая тревога. Еще через некоторое время началась стрельба.

– Стреляли корабли, береговая охрана. Мы ничего не понимали, – рассказывает Григорий Мефодиевич. – Потом все стихло, нас снова построили, дали боевые винтовки, выдали по 120 патронов, по две гранаты, посадили на машины и вывезли в район Балаклавской долины на южном склоне Сапун-горы, приказав рыть окопы. Мы думали, на нас напала Турция, потому что тогда с ней были натянутые отношения. А в час дня, когда привезли обед, вышел замполит и объявил, что на Советский Союз напала фашистская Германия. После этого он подозвал меня к себе и сказал: «Яропут, крепись, твой друг Николай Немчинов погиб от ранения». Так началась для меня Великая Отечественная.

От Черного до Балтийского

В Севастополе Григорий Мефодиевич пробыл до июня 1942 года. Потом на эсминце «Бойкий» через Туапсе направился в Сталинград в составе Волжской военной флотилии. После Сталинградской битвы моряк участвовал в разминировании Волги, которая, по его словам, кишела минами. Затем в составе оперативной группы отплыл на Днепр, где нужно было определить место для «стоянки» кораблей, которые с Волги перебрасывали железной дорогой.

– Это было начало ноября 1943 года. Мы выбрали место под Черниговом. Там же простояли зиму, а 12 марта 1944 года, накануне дня моего рождения, вышли в район боевых действий – севернее Мозера по Днепру. Затем прошли Березину, Припять, Пину, Вислу, Одер и т. д. По этим рекам мы шли, освобождая Северную Украину, Белоруссию, Польшу, Варшаву и дальше, участвуя в боях за Берлин, закончили взятием морской крепости Свинемюнде в Балтийском море, в том месте, где в него впадает Одер. Это было 8 мая.

Там же ветеран встретил Победу. Это было незабываемо.

– Нам разрешили ночевать в городе, а не на бронекатерах, потому что в них очень тесно. Мы спали и вдруг услышали крик. Пришла радиограмма – Победа! Из серьезных воинов и матросы, и командный состав превратились в мальчишек: все плакали, обнимались, пели песни. Только к обеду более-менее успокоились.

Чтобы растянуть, штаны замачивали на ночь

Григорий Мефодиевич прослужил на Черноморском флоте с 1941 по 1956 год и по собственному желанию ушел в отставку. За эти годы он дослужился до звания мичмана. В военных действиях участвовал по большей части на бронекатерах, вооруженных одной пушкой 77 мм и зенитным пулеметом.

В военные годы каждую свободную минутку матросы тратили на то, чтобы поспать. А в мирные годы случалось и погулять. В Севастополе, отправляясь в увольнение, парни пытались привлечь внимание противоположного пола... широченными штанами. А поскольку устав нормировал ширину брюк, моряки пускались на хитрости.

– Матросам всегда нравились широкие брюки, – рассказывает ветеран. – В те далекие годы нам разрешали носить их не более 28 см в ширину. Некоторые ребята делали распорки из фанеры, надевали на них брюки, смачивали ткань водой и на ночь клали под матрац, чтобы образовались стрелки и брюки стали шире. А другие матросы просто вшивали в брюки клинья из такого же материала и так гуляли по городу. Но если попадешься комендатуре в таком виде – тут же давали бритву, заставляли выпарывать клинья и сшивать белыми нитками – для позора.

Павел Сударчиков