Адвокат Сергей Сагумянц: «Тюрьмы переполнены малолетними «наркоторговцами», а наркотрафик процветает!»
Борьба с наркоторговлей обернулась кошмаром для многих волгоградских семей. Следственные изоляторы и тюрьмы переполнены мальчишками, которых взяли «с поличным». Известный адвокат Сергей Сагумянц считает, что в 80% случаев эти преступления – результат провокационной деятельности самих оперативников.
Хотя практически все судьи знают, как штампуются дела по наркосбыту, одно упоминание 228-й статьи приводит людей в некое оцепенение. Боясь проявить малейшую лояльность, служители Фемиды на все закрывают глаза и «конвейер движется», перемалывая судьбы.
Статистика растет, а наркотрафик не ослабевает
? В последние годы в России растет количество уголовных дел, связанных с незаконным оборотом наркотиков. Это успех правоохранителей?
– Думаю, что нет. Борьба государства с незаконным оборотом наркотиков начиная с 2003 года приобрела агрессивный характер. Сотрудники наркоконтроля и полиции стали проводить гораздо больше проверочных закупок. Но количество – не значит качество!
Наряду с истинными борцами с наркоторговлей, которые, рискуя жизнью, внедряются в преступные группировки и выявляют реальных наркобаронов, некоторые оперативные работники, главным образом – полиции, в погоне за планом, вопреки совести и присяге проводят проверочные закупки за очень короткое время, нисколько не подготавливаясь к ним, что приводит к провокациям преступлений. Это – лишь имитация борьбы с наркоторговлей.
? Вы сказали – провоцируют людей. Где грань между провокацией и грамотной работой оперативников?
– Грань там, где соединяются такие понятия, как профессионализм и человеческая порядочность. А если говорить на языке закона, то есть четкое определение европейского суда. Провокационными являются такие действия, при которых лицо, в отношении которого проводится проверочная закупка, решается на передачу наркотика «закупщику», только благодаря подстрекательству и провокации сотрудников полиции или их агентов, а не вследствие преступного умысла. Не секрет, что граждане не приходят добровольно в полицию или ФСКН с заявлением о желании участвовать в оперативных мероприятиях в качестве закупщика. Как правило, это лица, задержанные за хранение наркотиков. Взамен на свободу во время предварительного следствия им предлагают указать на того, у кого он купил наркотик, или еще хуже – на любого наркомана, уговорив его найти наркотик и продать его. Не по своей воле он звонит, уговаривает, упрашивает и в конечном итоге заставляет человека пойти на сделку. Фактически – провоцирует на действия, формально содержащие признаки сбыта наркотического средства.
При этом понятыми выступают такие же «незаинтересованные лица», которые ранее уже (неоднократно!) участвовали в подобных мероприятиях. Многим адвокатам известны такие «понятые», которых почти каждую неделю можно увидеть в судах уже на протяжении 7-8 лет. С участием таких вот персонажей и фабрикуются дела.
А между тем закон «Об оперативно-разыскной деятельности» предусматривает возможность совершения оперативно-разыскных мероприятий, только если имеются сведения о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших.
? По вашим оценкам, какую долю в общем числе уголовных дел о наркоторговле составляют вот такие спровоцированные дела?
– В прошлом году я направил обращение на имя директора ФСКН России Виктора Иванова, в котором высказал свою точку зрения по этой проблеме. В частности, я просил его требовательнее относиться к качеству работы управлений в регионах, так как они, на мой взгляд, практически повально «работают» только при помощи провокаций (думаю, около 80 %), что ведет к фальсификации результатов оперативно-разыскной деятельности. Затем следствие занимается подчистками «грязной работы» оперативников. Провокации уже никого не смущают. Это приводит к тому, что СИЗО и тюрьмы переполнены малолетними – от 20 до 25 лет – "наркоторговцами", некоторые из которых вообще не понимают, как они там оказались, а наркотрафик процветает!
А судьи кто?
? Допустим, некоторые из оперативных сотрудников уже не видят грани между добром и злом, между работой на благо общества и против. Но судьи? Без суда, вроде бы, еще никого не сажают. Или как?
– Теоретически презумпцию невиновности еще никто не отменял. На практике же судьи не только не придерживаются этого постулата, напротив, в силу сложившегося обвинительно-карательного уклона в судебной системе стараются полностью удовлетворять все прихоти следствия, дабы не получить «неуд» от вышестоящего начальства за чрезмерную мягкость или не быть заподозренными в некоем «субъективном» «сочувствии» обвиняемому. Вынесение одних только карательных решений и приговоров – есть гарантия сохранения как своей непогрешимой репутации, так и сохранения себя в системе вообще. В итоге получается этакая синхронизация движений на всех этапах: следствие – прокуратура со своим перманентным «одобрямс» – судебная власть. Роль адвоката сведена этой триадой к фикции: он вынужден «отбывать номер», его терпят в качестве необходимой формальной декорации в бутафорном процессе, результат которого априори известен, и чем более усилий прилагает защитник, доказывая очевидное, тем отчетливее проявляется имитация всего процесса правосудия.
? Значит, если человека спровоцировали и взяли «с поличным» – это однозначно тюрьма?
– Попадая к следователю, подозреваемый оказывается лишен доступа к правосудию, потому что именно следователь принимает решение по любому ходатайству. При этом суды охотно продлевают однажды избранную меру пресечения. Люди, вина которых не доказана, по нескольку месяцев проводят в СИЗО только по одному основанию – тяжесть предъявленного обвинения.
В моей практике было только одно дело, возбужденное УФСКН без нарушений закона. Следователь, ведущий его, несмотря на молодость, является образцом следователя – грамотный специалист и честный человек!
По другому делу, возбужденному полицией Дзержинского района, также по провокации, прокуратура признала недопустимыми все доказательства, полученные с нарушением закона, в результате дело было прекращено по прошествии года с лишним, а «узник» – Новокщенов, отбывший по провокации девять месяцев в СИЗО (!), извещен о праве на реабилитацию.
Попался сам – сдай другого
? То есть прецедент создан…
– Да, но это не стало нормой. В отношении участников других дел допущены массовые нарушения закона, граничащие с преступлениями должностных лиц.
Яркий пример – одно из дел, которое я веду в настоящее время. Два недоросля 18 и 20 лет (назову их Семен и Ренат) несколько раз покурили вместе марихуану, полагая, что в этом нет ничего страшного, если все курят или хотя бы пробовали. А страшное случилось. Потому что у Семена был товарищ Мишка, который всерьез приторговывал наркотой. Так вот накануне своего задержания Семен и Ренат покурили «табачок», добытый для них тем самым Мишкой. На следующий день Мишка в присутствии Семена продал своему знакомому, действующему под контролем полиции, пакетик марихуаны, а потом, «вдруг испугавшись» неестественного поведения покупателя, быстро сунул полученные деньги Семену. После задержания у Семена обнаружили как меченые деньги, так и ничтожное количество травки – по словам самого Семена, всего 0,1 грамма. Однако впоследствии мизерная доза превратилась в полновесный пакет в несколько граммов! Как говорится, «за время в пути собака могла подрасти…».
Не буду приводить здесь фрагменты беседы с оперативниками, когда этих пацанов везли в УФСКН, так как даже мне Семен сообщил их – не для протокола. Одно могу сказать, что, как он утверждает, запугали их основательно.
Дальше началось самое интересное. Сидя в управлении наркоконтроля, Семен стал названивать Ренату и под диктовку полицейских уговаривать достать «табачок». Потом они встретились, и Семен отдал Ренату деньги, врученные оперативниками. На следующий день Ренат приобрел (в общественном месте – в бане!) и сразу передал «заказ» Семену, после чего был задержан. Ловушка захлопнулась! И кого теперь интересует – был у парня умысел продать наркотик или нет?
? Адвокату остается созерцать, как «клепают» дело в отношении его подопечного?
– Если следователю удалось «продавить» прокурора и тот подписал пусть даже самое абсурдное «обвинительное заключение», то дело уходит в суд, который, удовлетворяя все представления, ходатайства и «просьбы» краснеющего от неловкости прокурора, заклеймит словом «ВОР» лоб любого, кто будет фигурантом со статусом «обвиняемого», вне зависимости от того, есть ли в деле допустимые доказательства его вины или – нет.
Поэтому усилия адвокатов сосредоточены на том, чтоб «разрушить» искусственно созданные уголовные дела до суда!
В случае с Ренатом, несмотря на наличие всех доказательств его невиновности, дела обстоят очень сложно. После того как я представил биллинг телефонных разговоров, из которых четко следует, кто был инициатором той встречи, следователь неожиданно «обнаружил» еще одно «преступление» Рената, а именно то, что именно у него Семен приобрел «свой» «табачок» за два дня до задержания самого Рената. В результате дело было переквалифицировано и теперь ему вменяется двойное обвинение.
При этом следователь совершил несколько грубейших нарушений, которые, я надеюсь, будут названы, наконец, преступлениями, если СУ СК РФ по Волгоградской области (насколько я знаю – лучшее в России!), наконец, начнет расследование. Соответствующее обращение я направил.
Также недавно я обратился в Управление Генеральной прокуратуры России по надзору за следствием в МВД России и в ФСКН России, где описал факты беспредела, с моей точки зрения, творящегося в этой системе по нескольким делам моего производства.
Своих не сдаем?
? Если вдруг суд встает на сторону обвиняемого и признает, что действительно имела место провокация – что тогда? Должны ли в этом случае наказать оперативника, который спровоцировал человека и уж наверняка нанес ему и моральный, и материальный ущерб?
– Когда было прекращено уголовное дело в отношении упомянутого уже Новокщенова, я сопровождал его на допрос в качестве свидетеля: следственный отдел Дзержинского района проводил проверку по представлению прокуратуры в отношении оперативника, устроившего провокацию. Насколько я знаю, в возбуждении уголовного дела было отказано. Система крайне неохотно сдает своих. С таким же случаем мы столкнулись и в данном деле. Получается, что теперь, признавая провокацию Рената, надо его, просидевшего уже почти год в СИЗО, освобождать (как и Новокщенова), и логично было бы расследовать все преступления, совершенные в отношении него оперативником и следователем. И ладно бы только их пришлось бы наказать (посадить!), так ведь, сколько ни в чем не повинных их начальников лишатся своих должностей! Поэтому все будут до последнего защищать «своих» и не в «мундире» здесь дело, а в том, что многие карьеры будут завершены.
Хотя я не устаю повторять, что президент Владимир Путин уже однозначно высказался на эту тему: «…если они что-то нарушают и действуют в обход закона, то они уже – не свои».
