Гордума Царицына не смогла запретить арфисток и танцовщиц в трактирах
Более двухсот заведений общепита насчитывали в Царицыне в начале XX века. Были здесь и шикарные рестораны, где подавали зажаренные на вертеле почки ягнят, и кабаки для простого люда. Что интересно, рабочий класс предпочитал напиваться под звуки арфы…
Город контрастов
Разного народу в Царицыне было много – и своего, и проезжего. Едва только протягивали ветку железной дороги, как тут же подтягивался рабочий люд – грузчики, разнорабочие, мелкие служащие. То тут, то там возникали вдруг, как грибы после дождя, целые кварталы самостроя – незаконные домишки, которые городская управа постоянно намеревалась сносить, но так ни разу и не снесла. По красивому каменному центру города гуляли туристы – самые настоящие, иностранные! А на окраины страшно было заглядывать. Газеты так и писали: страшно ехать в отдаленные районы, побывать на Вор-Горе (так называлась Дар-гора вплоть до 1910 года), за полотном железной дороги, заглянуть в ночлежные дома, притоны, кабаки и вертепы, страшно подвести итоги рассматриваемых в судах уголовных дел, страшно представить собранными в кучу кастеты, кистени, ножи, с которыми молодежь является на уличные гулянья – Царицын воистину был городом контрастов!
И вот посреди всего этого многообразия, кастетов и гуляний, где-нибудь на пыльной окраине стоит трактир. И в нем – сцена. На сцене сидит женщина. И играет на арфе. Да-да, на арфе. На арфисток в трактирах была мода. Было много певиц, танцовщиц. Между сотнями злачных мест существовала сильная конкуренция, каждое заведение старалось завлечь посетителей. А вот цивилизованную, кушающую с помощью ножа и вилки публику все эти певички и арфистки раздражали, казались проявлением какой-то особой распущенности нравов. Дошло до того, что в 1873 году городская дума приняла специальное положение, запрещающее арфисток и певиц в трактирах. Но положение это никто не выполнял. Семь лет спустя, так и не дождавшись никаких результатов, дума обратилась с ходатайством к губернатору, чтобы тот содействовал исполнению принятого положения. Из исторических документов следует, что в 1899 году дума снова просила губернатора, не признает ли он возможным не разрешать на будущее время содержания в заведениях трактирного промысла города Царицына мужских и женских хоров, певиц, арфисток и танцовщиц. Как видно за тридцать лет, несмотря на множество запретов, ничего не менялось.
Кокиль деволяй а ля маркиз
А что же в приличных заведениях? В ресторане, где работал иностранный (или хотя бы столичный) шеф-повар и где не было пляшущих арфисток, а играл скромный духовой оркестр? Там было хорошо и спокойно, никаких кастетов. В знаменитой «Конкордии» на набережной полноводной тогда Царицы еда была самая разнообразная, причем все блюда по 25 копеек (довольно дорого по тем временам). Так, 21 апреля 1913 г. в меню «Конкордии» значились щи александрийские, суп «Сэн-Руссарэн», омлет свечной, салат паризьен, кокиль деволяй а ля маркиз, судак в белом вине, стерлядь шерон, осетрина америкен, филей волхида, котлеты марешал, лангет бордолез, язык картофель пюре, грудинка провансаль, шашлык по-кавказски, жаркое дичь, котлеты мазин из кур, салат из свежих огурцов и многое другое – десятки наименований! Кроме того, всегда в наличии имелись живые стерляди. Шеф-поваром был известный мастер И. Э. Бондаренко.
Ах, как прекрасно было летним вечером зайти в «Конкордию», сесть за столик в саду на берегу речки, послушать оркестр. Увы, теперь на том месте лишь рельсы скоростного трамвая, а вместо неба над головой опоры моста.
Господа завтракают после полудня
Самым роскошным в городе был ресторан гостиницы «Люкс», располагавшийся на улице Гоголя. "Люкс" имел статус перворазрядного ресторана. Здание гостиницы построил где-то в начале XX века купец Миллер, а непосредственно под гостиницу его арендовал А. К. Поздняков. В гостинице было 46 номеров, кроме ресторана, здесь имелись парикмахерская и… единственный в Царицыне лифт. В июне 1912 г. на завтрак здесь предлагали щи немецкие, суп с профебролями, пирожки, стерлядь по-петербургски, жареных цыплят, омлет оком-фитюр. На обед снова щи немецкие или суп Виндзор, консоме греза, пирожки с осетриной, судак по-польски, антрекот картофель Метр.д.отель, сальме из дичи, почки брошет, котлеты мазини, жаркое поросенок с кашей, а также мороженое брюле и бисквит со сливками на десерт.
Завтрак предлагался с 12 до 2 часов дня (господа явно не спешили на работу!), обед – с 2 до 6 после полудня. Цены в «Люксе» были заметно выше, чем в «Конкордии», но и блюда здесь готовили более изысканные. В общем, было где хорошо поесть.
Сухой закон для общепита хуже войны
Все это закончилось не в 1917 году, а несколько раньше. Кризис ресторанного дела начался с первыми днями войны 1914 года. С началом Первой мировой бытовая жизнь сильно изменилась. Ушли в прошлое многие привычные в мирное время вещи, хотя со многими из них не так-то просто было расстаться. Одной из таких вещей стал алкоголь: в стране были введены существенные ограничения на его продажу. Дешевые пивные, трактиры были сразу же закрыты. Там просто нечего было делать в пору действия сухого закона. Владельцы потеряли все источники своих доходов, но деваться было некуда – карали за подпольную торговлю спиртным строго. Куда проще было перворазрядным ресторанам – для них сделали исключение и сухой закон на них не распространялся. И возникло дивное явление. В роскошные залы дорогих ресторанов с сияющим хрусталем и вышколенными лакеями, куда доселе ходили только знатные господа, теперь потянулись страшные люди, никогда ничего более дорогого, чем кабак, не посещавшие. А что же было делать, когда выпить на законных основаниях теперь можно было только там?
Впрочем, торговля винами сворачивалась и в дорогих ресторанах. И удивительное время былых женских и мужских хоров в кабаках стало неминуемо и навсегда отходить в прошлое. Ну а дальше был 1917 год, навсегда изгнавший и осетрину из пирожка, и арфистку из трактира.
